17 февраля 1920 года министр внутренних дел Эстонской Республики Александр Ыйнас отдал распоряжение относительно статуса Российских беженцев в стране.

17 февраля 1920 года министр внутренних дел Эстонской Республики Александр Ыйнас отдал секретное ( внутреннее ) распоряжение относительно русских в стране, которые там оказались вместе с Северо-Западной Армией ( СЗА ) Юденича.

Предположительно оно должно было "стимулировать" выезд русского населения из страны, в том числе в Советскую Россию. Небольшая Эстонская Республика не могла обеспечить работой и предоставить элементарные условия проживания для 60 000 человек из которых порядка 25 000 человек были бывшими военными.

Поскольку командование и большинство офицеров упразненной Северо-Западной Армии ( СЗА ) не скрывали своих взглядов на "единую и неделимую Россию", рассматривая Эстонскую Республику не более чем что то временное и скорее курьезное, чем серьезное и надолго, то отношение к ним официальных властей Эстонской Республики было определенно. К сожалению это негативное отношение вместе с эйфорией населения Эстонии по поводу независимости часто перерастало в откровенно националистическое отношение ко всем русским в стране. Коренное население воспринимало русских негативно, как нахлебников и бывших "имперцев".

В отличие от местного населения русские эмигранты в составе Северо-Западной Армии были ограниченны не только в помощи, но и в возможности самостоятельно заработать себе на проживание, то есть они были ущемлены и в труде: они не могли рассчитывать ни на государственную службу, ни на общественную, ни на правовую ( юристы ), даже не имели права заниматься медицинской практикой. В итоге им оставался доступен лишь тяжелый физический, плохо оцененный труд на шахтах, на вырубках леса, добыча торфа, рытье канав и при некой удаче могли рассчитывать на работу на фабрике. Если для одиноких беженцев это было критично, но не шансы выжить в одиночку у них были выше, то для семейных это было тяжело морально и физически невозможно поскольку на данных работах невозможно было прокормить семью.

Помимо выше перечисленного не стоить забывать, что в рядах русских беженцев и остатках Северо-Западной Армии ( СЗА ) свирепствовал тиф, условий для проживания не было и каждый проживал там, где находил для себя возможным, даже передвижение в глубь страны было ограниченно из-за отношения населения, отсутствия нормальных документов ( нансеновский паспорт был образован позже ) . Беженцы в Эстонской Республике буквально могли засчитывать только на себя.

Образованные в начале Великой Войны благотворительные общества ( таллиннские Комитет для вспомоществования раненым и их семьям в Морской крепости  императора Петра Великого и Общество для устройства лазарета для больных и раненых воинов города Ревеля и его окрестностей, тартуские Общество помощи русским беженцам и Временный Северо-Балтийский комитет по устройству беженцев ) могли помогать беженцам скромными дотациями , а так же медицинской помощью и попытками уладить спорные вопросы с местными органами власти. Некую помощь оказывали отделения Российского общества Красного Креста в Эстонии и благотворительные общества при православных приходах.

Северо-Западники вместе с Российскими беженцами в районе Йыхви, 8 января 1920 года.

Данные негласные действия молодой Эстонской Республики, по причинам написанным в начале очерка, были направлены на вытеснение русского населения из страны, так к 1922 году из заявленных на начало 1920 года в стране осталось всего 16 000 беженцев.

Фотографии предоставлены Эстонским архивом.