Церковная жизнь Ямбургского уезда Санкт-Петербургской епархии во время Гражданской войны

Ольга Анатольевна Рашитова, канд. ист. наук

К 1917 в Санкт-Петербургской Епархии насчитывалось  790 церквей при 1700 священниках.  В Ямбургском уезде имелось 30 церквей, две из которых были городскими. Приходская жизнь проходила размеренно и спокойно. Священники занимались не только богослужениями и исполнениями треб, но и просветительством.

Так в церкви Архангела Михаила в с. Удосолово при храме была огромная библиотека, собранная священником Фальковским. После 1917 года религиозные книги сожгли, а остальные книги составили первый книжный фонд удосоловской избы-читальни.

В селе Вруда, Ямбургского уезда, служил 23 года отец Алексий Медведков.   Приход был бедный, но получал дотацию от правительства на содержание священника и псаломщика. Мать о. Алексея поселилась при сыне и занималась просфорами. Чтобы обеспечить семью о. Алексей сам обрабатывал землю, пахал, сеял пшеницу. Скромный сельский пастырь, он ревностно исполнял свои священнические обязанности. Приход окормлял 13 маленьких деревень, насчитывалось 1500 прихожан. О. Алексей преподавал Закон Божий в нескольких сельских школах, заказывал книги, проводил с народом чтения святоотеческой и житийной литературы; он не жалел сил, чтобы по-христиански воспитать свою паству, проводя иногда целые ночи над составлением проповедей. От своего скромного достатка о. Алексей уделял на помощь бедным, он устраивал дома для престарелых, не оставляя стариков пастырским окормлением. Он любил своих чад духовных, и все его прихожане отвечали ему любовью и уважением. За ревность к службе и послушание правящему архиерею он не раз получал церковные награды, а в 1916 году удостоился сана протоиерея.

И так было во многих церквах благочиния. Все  изменилось с приходом к власти большевиков.

Одним из направлений политики Советского государства после Октябрьской революции становится атеизм, являясь составной частью коммунистического мировоззрения. Цель создания атеистического государства планомерно достигалась всеми возможными способами вплоть до начала Великой Отечественной войны. Большевики считали Православную церковь одним из главных врагов революции и социализма. С первых месяцев существования Советской власти РПЦ стала подвергаться жесточайшим гонениям.  

Согласно декрету Совета Народных Комиссаров 1918 г. «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» была ликвидирована материальная база церкви: все имущество и капиталовложения стали общенародным достоянием. Религия объявлялась частным делом граждан, религиозная присяга изымалась из государственного употребления, церковный брак утрачивал юридическую силу. Одновременно в стране была развернута широкая антирелигиозная и антицерковная пропаганда.

Патриарх Тихон в послании от 19 января 1918 г. предал власть большевиков анафеме и призвал не вступать с ними в контакт. Он призывал паству мужественно сносить испытания, не впадать в уныние, не взывать о помощи, а самим укреплять свое стадо и ограждать его от развращения и погибели.

Патриарх Тихон Московский, фотография 1923 года

В Петрограде 25 мая 1917 года Священным синодом был утвержден архиепископом  Петроградским  Вениамин (Казанский). По установившейся традиции вскоре после восшествия на кафедру новый архиерей стал объезжать свою епархию. Приезжал владыка и в Ямбургский уезд.

В пятницу перед Ильиным днем Владыка Вениамин посетил село Ильеши Ямбургского уезда, где праздновалась память  св. Великомученицы Параскевы Пятницы. Архиерейские службы здесь совершались очень редко. Владыка прибыл в село вечером 13 июля. За  всенощной и обедне ему служило многочисленное окрестное духовенство. На праздник собрались многочисленные богомольцы из Кронштадта, Бегуниц, Ораниенбаума и других мест. В  проповедях владыка Вениамин снова подчеркнул, что дело духовенства не политика,  а религиозное строение жизни. После окончания обедни в час  дня, начался крестный ход к часовне‚ святой . великомученицы Параскевь, который продлился З часа. Перед отъездом Владыка посетил квартиры притча и нескольких крестьянских семейств[1].

Владыка Вениамин ( Казанский Василий Павлович ) Митрополит Петроградский и Ладожский*

 До 1919 года Епископом Ямбургским  был Анастасий (Александров), а настоятелем Екатерининского собора в это время был Вертоградский Михаил Николаевич.

Анастасий ( Александров Александр Иванович ), Ямбургский.

В Ямбурге состоялся Епархиальный съезд под председательством Петербургского Митрополита Вениамина. С ним должен был приехать протодиакон Исаакиевского собора, про которого говорили, что он обладает таким басом, что церковные окна дрожат и лампады тухнут.  Богатырь по виду, он обладал действительно мощным голосом, и хотя погасших лампад не  было, но если стоять рядом с ним, после его возгласов в ушах звенело долгое время. На съезд прибыло более пятидесяти священников и дьяконов, и для всех их были приготовил облачение из соборной ризницы.  Необходимо отметить богатство церковного имущества, созданное рвением прихожан, даже в таком маленьком городке.

После закрытия съезда литургию отслужил Митрополит в сослужении с десятью священниками. По ее окончании, согласно желанию Владыки, был совершен крестный ход вокруг города. Ямбург в то время был переполнен «героями революции», сбежавшими с фронта. Они толпами слонялись по городу. Около каждой такой группы Митрополит Вениамин останавливался и осенял солдат крестом. Все без исключения снимали фуражки, и большинство крестилось. Были и такие, кто присоединялся к крестному ходу. На следующий день большевицкое начальство развернуло в казармах антирелигиозную пропаганду»[2].

Революционные события 1917 года отмечены трагическими событиями в летописи Ямбурга. В первые месяцы переворота был расформирован 146-й Царицынский полк. Полковая Георгиевская церковь была закрыта, а ее убранство перенесено в часовню деревни Большой Луцк. Полковая церковь оказалась первым ямбургским храмом, разоренным организацией «Воинствующие безбожники». Ямбуржцы безмолвствовали, покорно перенося святые образа из Георгиевского храма в Большелуцкую часовню. Имеются свидетельства, что крестный ход с переносом образов был освистан и оплеван поборниками новой власти и новых порядков. Но и этого показалось мало торжествующим святотатцам: они разрушили сень над источником, а сам источник вывели в канаву с нечистотами.

С 1918 года началось расхищение церковного добра. Экспроприация (откровенный грабеж, узаконенный новой властью) изымала в числе прочего и культовые произведения искусства. Как свидетельствуют архивные акты об изъятии церковных ценностей за 1919 год, золотой оклад, снятый с образа Скорбященской Богородицы, был «получен из церкви города Ямбурга с пятнадцатью сереброзлащенными сосудами для церковных нужд». Членами комиссии Наркомпроса по делам искусств во главе с Яковом Комшиловым эти предметы были доставлены в Петроград в качестве лома драгоценных металлов и предназначались для продажи через сети Торгсина (торговли с иностранцами)[3].

Разрастание Гражданской войны сопровождалось в начале 1919 года новым ужесточением антирелигиозной политики РКП(б). Ставка делалась на полное и скорое отмирание Церкви и религии, определявшейся не более чем предрассудки. Считалось, что их можно достаточно скоро преодолеть «целенаправленной системой воспитания и революционного воздействия, в том числе и насильственными методами."

Учитель Кракольской школы Городецкий Василий Васильевич организовывал демонстрации и митинги объединявшие крестьян близ лежащих деревень. 1 мая 1919 года на таком митинге в с. Краколье с трибуны, сооруженной на площади против церкви. Прозвучал призыв Городецкого теснее сплачиваться для борьбы с внешним врагом. «Нам еще не привычно отмечать революционные праздники подобными демонстрациями. Народ приучили праздновать с крестами, хоругвями, но придет время и массовые народные демонстрации станут нам близкими и привычными»[4]

Не смотря на то, что боровшихся с религией отлучали от церкви, родственники и близкие с трудом это принимали.

Один из организаторов Красной Армии д. Сабск был убит. По просьбе матери был похоронен у церкви по христианскому обычаю.[5]  7 июня 1919 года был убит Назаров Михаил Михайлович, председатель Комбеда. По обычаю привезли в церковь д. Андреевщина, но уполномоченный церковного причта Василий Осипович категорически потребовал вынести его труп из церкви, говоря, что большевик не достоин отпевания в Святой церкви. Тогда в старую церковь перенесли, и там священник отпел, и только тогда похоронили.[6] Такая реакция на большевиков была закономерной. О их расправах над священнослужителями и прихожанами все были осведомлены.

Офицер Ливенской дивизии докладывал в рапорте полковнику, Светлейшему князю А.П. Ливену о двух священниках, повешенных красными в селе Ложгалово в 1919 году[7]. 

В 1917 году, о. Алексея Медведкова из села Вруда посадили в тюрьму, Господь сподобил его венца исповеднического. Безбожники надели на него тяжелые вериги, издевались, били нагайками, переломали ему руки и ноги, приговорили его к смертной казни. Он все терпел кротко. Старшая дочь о. Алексея отдала себя в заложницы, и его выпустили. Но след от нагайки остался на всю его жизнь: ему повредили лицевой нерв, правый глаз открывался больше, чем левый. О. Алексей бежал с семьей в Эстонию, в Кохтла-Ярве, где зарабатывал на жизнь тяжелым физическим трудом в шахтах.

Святой праведный отец Алексей Медведков ( Южинский ), фотография сделана после 1925 года

Еще один из эпизодов той поры закончился более благополучно.  На 26 августа 1918 года и.о. благочинного 1 Ямбургского округа свящ. Валговицкой Вознесенской церкви Иоанном Анисимовым было назначено   собрание духовенства и мирян округа.

Ещё накануне этого дня  в Котлы прибыл карательный отряд красной армии и производит там обыски и аресты, почему   собрание едва ли могло состояться. Однако, чтобы не дать повода кривотолкам относительно себя и оградить духовенство и мирян, которые по вызову явятся в Котлы от всевозможных репрессий со стороны чинов карательного отряда, в назначенный день о. Иоанн отправился в это село. На пути его останавливали крестьяне… и уговаривали вернуться домой: «В Котлах уже арестовали духовенство, непременно арестуют и Вас. Ведь красноармейцы более всего злы на духовных лиц». Но считая своим священным долгом быть там, где собратьям угрожает опасность, и принять какие-либо меры к освобождению уже заключенных под арест…, о. Иоанн продолжал свой путь.

Не доезжая верст 5-6 до Котлов,  отца Иоанна встретил отряд красной армии, арестовал и отправил к начальнику карательного отряда и комиссару по борьбе с контрреволюцией (в Котлы).

Тот набросился «с криком и бранью», обвиняя его, что «народ на меня жалуется». О. Иоанн спросил: «Кто конкретно?» Комиссар разбирал отнятый  у батюшки портфель с бумагами, приходил в особую ярость, когда прочитывал документы и рапорта…, составленные в почтительном тоне. Отправляя  о. Иоанна в тюрьму, комиссар бросил: «Пройдёт не больше двух часов, и  … будет расстрелян».

В тюрьме (каменном хлеву) батюшка встретился со священником Котловской ц. о. Павлом Катусом и псаломщиком Алексеем Травиным…, сидело ещё человек 15 крестьян… Все арестованные находились в смертном страхе, т.к. сами красноармейцы, караулившие арестованных, не скрывали, что для их начальника ничего не стоит убить человека… От красноармейцев узнали, что в Волосове священник принимал участие в восстании крестьян с винтовкою в руках, после этого случая комиссар не щадил никого из духовенства.

Попросили котловского диакона доставить в тюрьму-хлев Св. Дары и облачение. Все исповедались и причастились перед смертью. Но спустя 5-6 часов после ареста о. Иоанна в тюрьму пришел комиссар и отпустил меня на свободу, сказав, что не явились те лица, которые сделали на меня донос. На самом деле, как о. Иоанн узнал позднее, кто-то донёс о самоуправстве комиссара в Ямбургский совдеп, на это ему было приказано подозреваемых в контрреволюции доставить на расследование в Ямбург, а тех, против которых не имеется никаких улик – освободить.  [8]

С приходом в город войск армии Юденича церковная жизнь оживилась.

В Ямбургском соборе Св. Великомученицы Екатерины летом и осенью 1919 года молился генерал Н.Н. Юденич, генерал А.П. Родзянко и другие высшие чины СЗА.

«Все тела погибших на фронте или скончавшихся в полевом лазарете белых воинов доставлялись поездом из прифронтовой полосы в Ямбург, встречались на вокзале духовенством, почётным взводом и в сопровождении воинского оркестра при стечении множества горожан перевозились на городское православное кладбище. В сослужении трёх священников и диакона отпевание совершалось в прикладбищенской церкви Святого Петра митрополита (обиходно храм во имя Скорбященской Божией Матери), где тела предавались земле с отданием воинских почестей."

Очевидец похорон вспоминал: «Кладбище было недалеко от нашей школы, и раза два мы попали на похороны офицеров в кладбищенской церкви. <…> Хоронили привезенных с фронта убитых офицеров, шествие шло под звуки похоронного марша. Около могилы после отпевания, после винтовочного салюта, последнего приветствия <…> исполнялся “Коль славен наш Господь в Сионе” – неофициальный гимн в таких церемониях военной печали. Затем оттуда по традиции всех армий мира шли с весёлыми маршами, старались притупить впечатление от гибели молодых людей бойкими звуками, сулящими торжество победы. На меня всегда производило сильное впечатление, как везли на катафалках, а потом несли на руках гробы, где на верхней доске привязаны были офицерские фуражки с романовскими кокардами»

На сегодняшний день выявлены сведения на восемь офицеров и двенадцать нижних чинов, погребенных в июне-июле 1919 г. на старом Ямбургском кладбище. Могилы их не сохранились[9]. 

У стен кладбищенского храма Скорбященской церкви в 1919-м приняли мученическую смерть пленные добровольцы Северо-Западной армии генерала Н. Н. Юденича. на кол были посажены все захваченные в плен на Нарвском фронте пленные офицеры и солдаты. Ника­кое перо не способно описать мучения страдальцев, ко­торые умирали не сразу, а спустя несколько часов, из­виваясь от нестерпимой боли. Некоторые мучились даже более суток. Трупы этих великомучеников являли со­бой потрясающее зрелище: почти у всех глаза вышли из орбит…[10]

С отходом белой армии начинается разгул воинствующего безбожия.  Были изъяты все книги из церквей, касающиеся записей гражданского состояния за последние 25 лет. Священники лишались права выдавать выписки из книг. Произведена перепись всего церковного имущества, которое вскоре будет разграблено  или шло на переработку: гонители церкви не были способны оценить их духовную и культурную ценность.

Все 30-е годы продолжают закрываться храмы. В 1939 году в Ямбургском благочинии был закрыт последний православный храм. На всю Ленинградскую епархию к 1941 году уцелел лишь 21 православный храм (в том числе в Ленинграде).[11]